Дмитрий Кузьмин, лидер группы "Чёрный Лукич", уже
несколько лет живет в Питере. Слушая светлые и гармоничные песни в
исполнении этой команды, трудно даже поверить, что раньше Дмитрий играл в
сурово-брутальной манере жесткого сибирского панка. Но времена - они
меняются, а иногда вместе с ними меняются и рок-музыканты. Однако в
данном случае, изменения произошли, безусловно, в лучшую сторону.
– Дмитрий, теперь ты живёшь в Питере. Знаю, что ты приехал к нам из
Сибири - то ли из Барнаула, то ли из Тюмени - но если конкретно, откуда
именно?
– Я родился, вырос, и до последнего времени жил в Новосибирске. Но
заметил, когда переехал в Питер, что если на мои концерты приходят люди,
музыканты из Барнаула или из Тюмени, или из Омска, - то мы все считаем
себя земляками. Отсюда, с этого расстояния, всё сливается в одно понятие
- Сибирь.
– То есть, уже существует такое сибирское землячество в Санкт-Петербурге?
– Да, и не только. Московско-санкт-петербургское.
– А почему ты не переехал в столицу? Ведь там издаются альбомы твоей
группы "Чёрный Лукич", проходят концерты. Однако ты выбрал
Санкт-Петербург. Я понимаю, это легендарный город во всех отношениях, и в
плане рока - тоже, но это всё было в прошлые времена, а сейчас ситуация
совсем другая.
– Для меня такой вопрос не стоял. Даже когда я играю в Москве, то
стараюсь в ночь после концерта уехать обратно. Я не могу в Москве жить,
хотя мне очень нравится местная публика, и там очень много моих друзей,
но у меня такого выбора даже не было... Хотя Питер очень тяжело
принимает новичков, но тем не менее, он достаточно быстро стал для меня
родным городом. Какие-то материальные преимущества Москвы ни в коем
случае не окупают духовных преимуществ Санкт-Петербурга.
– И за это время уже вышло несколько твоих пластинок?
– Да, но правильнее будет сказать, что последняя пластинка "Вересковый
мёд" хоть и вышла недавно, но записывалась в 2001-ом году, в Сибири. А
предыдущая, "Мария" - это на девяносто процентов песни, сочиненные в
Санкт-Петербурге, единственное, что записаны они были всё-таки в Сибири.
С сибирскими музыкантами. Но вдохновил меня именно Питер.
– "Мария" - это такая элегантная акустика, и даже не верится, когда
слушаешь этот альбом, что в былые времена ты занимался панк-роком и
играл в группе "Гражданская Оборона".
– Я не играл, мы записывались вместе.
– Но ведь не так уж давно в Москве был юбилей "Гражданской Обороны", и ты туда ездил.
– Да, мы в Москве вместе играли. На самом деле, всё объясняется просто:
уже много лет и Егор Летов и я слушаем очень много старой советской
музыки - у нас обоих любимый композитор Микаэл Таривердиев; возможно, у
меня просто больше смелости следовать в более ясном виде стопами своего
учителя. Я думаю, что Егор когда-нибудь тоже решится на это. Вот я читал
недавно мемуары Таривердиева, так он называл свои произведения "музыкой
третьего пути". То есть, классическая музыка - это сложно, это глубоко,
но для массового восприятия сложно. Эстрадная музыка, наоборот, легка
для восприятия, но слишком поверхностна. А он пытался делать музыку
"третьего пути", то есть просто и легко говорить о серьёзном, о
глубоком. И этому невозможно научиться. Но я предпринимаю попытки
действовать в том же направлении.
– Ты говоришь, что и Егор Летов, может быть, что-то в этом
направлении ещё нам подарит? Пока непохоже. По-моему он упорно идёт
другим путём.
– Когда мы с ним год назад виделись, он сказал, что закончит сейчас
выпуск альбомов в панковском звучании. А потом говорит: "У меня мечта, я
хотел бы писать песенки на стихи Агнии Барто". Вот, чужой секрет
приоткрыл... Ну, а я по этому пути уже лет восемь иду. И Егору предложил
во время последнего концерта совместную запись, но не в панковском
звучании, а ближе к тому, что теперь играю. Кто знает, может,
когда-нибудь мы снова будем сотрудничать?
– Но тогда получается, что панк - это не то, чтобы игра, но какое-то
глобальное заблуждение, раз люди достаточно внутренне легко с этим
расстаются? Насколько я знаю многих наших музыкантов - да и не только
наших - если уж они идут своим путём, то идут по нему достаточно
последовательно. А то, что ты сказал - это ведь практически отказ от
сделанного ранее.
– Каждому поколению нужна своя музыка: одно дело, когда мы играли в
восьмидесятые годы... сейчас же совершенно другое поколение, другой
слушатель, и я, в самом деле, считаю достаточно глобальным заблуждением
то, что мы приложили столько усилий для разрушения империи, которая была
в то время. И теперь мы пожинаем плоды в виде тотальной бездуховности
молодёжи. Считаю, что война за души и за сердца этих людей продолжается и
сейчас, просто сменилось оружие? Иногда нужны точечные удары, а не
ковровые бомбардировки.
– Но империя - она бы всё равно развалилась. И тут не только вы с Егором приложили свои усилия.
– Но мне было бы как-то легче, если б моих усилий там не было вообще.
– Теперь уже говорить об этом поздно, но ты и в самом деле идёшь по
другой очень приятной музыкальной дороге. Альбом "Мария" - элегантный,
акустический, в наше время такого рода музыка редко появляется. Сейчас,
конечно, ситуация совсем другая, чем в былые времена, если раньше
музыкантам приходилось в каком-то смысле идти на баррикады, то сейчас
проблемы совсем другого рода, и очень часто сами музыканты говорят про
андеграунд. Но, с другой-то стороны, какой же андеграунд может быть
теперь? Как ты понимаешь смысл этого термина в современной ситуации?
– Поскольку у нас рыночная экономика, то и андреграунд рыночный. Считаю
огромной проблемой для наших музыкантов - отсутствие среднего класса. У
нас есть звёзды, которые имеют доступ к серьёзным площадкам и могут
существовать достаточно хорошо за счёт своей музыки, и огромное
количество достаточно талантливых музыкантов, не имеющих фактически
ничего. Если на Западе музыканта слушают несколько тысяч человек, то он
может там нормально существовать, в России же нормально живёт только
массовая культура. У меня было несколько разговоров с руководителями
крупных издательских компаний, которые говорили: "Нам эта музыка
нравится, мы сами её будем слушать, и наши друзья будут, но вот я
выпускаю группу "Звери" и продам её за неделю столько, сколько тебя за
год не продам". - "Но ведь у вас же у самих дети растут? Если они будут
слушать только "Зверей", то что из них получится?" Да и само название...
– Ну, насчет названия я не согласен... "Звери"... "The Animals"... Тут как бы есть корни какие-то.
– Немного, я думаю, не те корни...
– "Звери" cовсем другие.
- Да. И власть имущие, деньги имущие, почему-то до сих пор не осознают,
что их детям жить в этой стране. Они сами в какой-то мере искусственно
создают андеграунд. Да, у нас сейчас есть больше возможностей
записываться, выпускать альбомы, но я не могу себе позволить пригласить
интересных музыкантов и дать им выступить в питерском клубе. Потому что
никто не хочет рисковать своей копейкой, и никто не хочет вкладываться в
рекламу из-за полупустого зала. В итоге, музыканты всё по-прежнему
решают своими силами, своей музыкантской солидарностью - здорово,
конечно, что всё это сохраняется, но и андеграунд по-прежнему остается.
– И похоже, что в ближайшее время изменений в этом плане не предвидится.
– Никаких. Ну, тенденция есть... появляются маленькие лейблы, которые все-таки начали издавать всю эту музыку.
– Идут на риск.
– Да. Но они слишком маломощны. Хорошо, что они хотя бы есть.
– Но их мало для Санкт-Петербурга, как мало здесь и музыкальных клубов.
– Я был шокирован, когда узнал, приехав в первый раз, что их так мало.
– Да, конечно, их могло бы быть и больше. Но вот пластинки "Чёрного
Лукича" издаются. Кстати, расскажи, почему твоя группа так называется?
– Это строчка из песни с первого альбома. "Лукичом" в свое время
называли Ленина. Чёрный Ленин. Хотелось плюнуть в лицо родной стране...
Хорошо еще, что победило это название, предполагалось назвать группу
"Насильники Крупской". Было бы гораздо хуже.
George Гуницкий, 11.02.2005 Музыкальный портал РокмЬюзик.Ру
|
